Домовесть

Притчи — настоящее искусство слов попадать прямо в сердце. Их полезно время от времени перечитывать и задумываться о самом важном.

Жена  — богиня.

(притча Анастасии)

Еще полторы тысячи лет назад существовали люди, понимающие свойства и силу энергии человеческой мысли, и притчи об этом повествуют.

Жили-были на свете обыкновенные муж и жена. Звали жену Елена, звался муж Иваном. Возвращался муж с работы, в кресло у телевизора садился, газету читал. Жена его, Елена, ужин готовила. Подавала мужу ужин и ворчала, что по дому он ничего путного не делает, денег мало зарабатывает… Ивана раздражало ворчание жены. Но грубостью он ей не отвечал, лишь думал про себя: «Сама лахудра неопрятная, а ещё указывает. Когда женился только, совсем другой была — красивой, ласковой».
Однажды, когда ворчавшая жена потребовала, чтобы Иван мусор вынес, он, с неохотой оторвавшись от телевизора, пошёл во двор. Возвращаясь, остановился у дверей дома и мысленно обратился к Богу:
— Боже мой, Боже мой! Нескладная жизнь у меня сложилась. Неужто век мне весь свой коротать с такой женой ворчливой да некрасивой? Это же не жизнь, а мучения сплошные.
И вдруг услышал Иван тихий голос Божий:
— Беде твоей, сын Мой, помочь Я смог бы: прекрасную богиню тебе в жены дать, но коль соседи изменения внезапные в судьбе твоей увидят, в изумление великое придут. Давай поступим так: твою жену Я буду постепенно изменять, вселять в нее богини дух и внешность улучшать. Но только ты запомни, коль хочешь жить с богиней, жизнь и твоя достойною богини стать должна.
— Спасибо, Боже. Жизнь свою любой мужик ради богини может поменять. Скажи мне только: изменения когда начнёшь с моей женой творить?
— Слегка Я изменю ее прямо сейчас. И с каждою минутой буду её к лучшему менять.
Вошел в свой дом Иван, сел в кресло, взял газету и телевизор вновь включил. Да только не читается ему, не смотрится кино. Не терпится взглянуть — ну хоть чуть-чуть меняется его жена? Он встал, открыл дверь в кухню, плечом опёрся о косяк и стал внимательно разглядывать свою жену. К нему спиной она стояла, посуду мыла, что после ужина осталась. Елена вдруг почувствовала взгляд и повернулась к двери. Их взгляды встретились. Иван разглядывал жену и думал: «Нет, изменений никаких в моей жене не происходит». Елена, видя необычное внимание мужа и ничего не понимая, вдруг волосы свои поправила, румянец вспыхнул на щеках, когда спросила:
— Что ты, Иван, так смотришь на меня внимательно? Муж не придумал, что сказать, смутившись сам, вдруг произнес:
— Тебе посуду, может быть, помочь помыть? Подумал почему-то я…
— Посуду? Мне помочь? — тихо переспросила удивлённая жена, снимая перепачканный передник,- так я её уже помыла.
«Ну, надо же, как на глазах меняется она, — Иван подумал, — похорошела вдруг».
И стал посуду вытирать. На другой день после работы с нетерпением домой спешил Иван. Ох, не терпелось посмотреть ему, как постепенно в богиню превращают его ворчливую жену.
«А вдруг уже богини много стало в ней? А я по-прежнему никак не изменился. На всякий случай, прикуплю-ка я цветов, чтоб в грязь лицом перед богиней не ударить».
Открылась в доме дверь, и растерялся заворожённый Иван. Перед ним Елена стояла в платье выходном, том самом, что купил он год назад. Прическа аккуратная и лента в волосах. Он растерялся и неловко протянул цветы, не отрывая взгляда от Елены. Она цветы взяла и охнула слегка, ресницы опустив, зарделась.
«Ах, как прекрасны у богинь ресницы! Как кроток их характер! Как необычна внутренняя красота и внешность!».
И охнул в свою очередь Иван, увидев стол с приборами, что из сервиза, и две свечи горели на столе, и два бокала, и пища ароматами божественными увлекала. Когда за стол он сел, напротив жена Елена тоже села, но вдруг вскочила, говоря:
— Прости, я телевизор для тебя включить забыла, а вот газеты свежие тебе приобрела.
— Не надо телевизора, газеты тоже мне не хочется читать, всё об одном и том же в них, — Иван ответил искренне,- ты лучше расскажи — как день субботний, завтрашний хотела б провести.
Совсем опешив, Елена переспросила:
— А ты?
— Да два билета в театр по случаю для нас купил. Но днем, быть может, согласишься ты пройтись по магазинам. Раз нам театр придётся посетить, так надо в магазин зайти сначала и платье для театра для тебя достойное купить. Чуть не сболтнул Иван заветные слова: «платье, достойное богини», смутился, на неё взглянул и снова охнул. Перед ним сидела за столом богиня. Лицо её сияло счастьем, и глаза блестели. Улыбка затаённая немножко вопросительной была.
«О Боже, как прекрасны всё-таки богини! А если хорошеет с каждым днём она, сумею ль я достойным быть богини ? — думал Иван, и вдруг, как молния его пронзила мысль: Надо успеть! Успеть, пока богиня рядом. Надо просить её и умолять ребёнка от меня родить. Ребёнок будет от меня и от прекраснейшей богини».
— О чем задумался, Иван, или волненье вижу на твоём лице? — Елена спрашивала мужа.
А он сидел взволнованный, не зная, как сказать о сокровенном. И шутка ли — просить ребёнка у богини?! Такой подарок Бог ему не обещал. Не знал, как о своём желании сказать Иван, и встал, скатёрку теребя, и вымолвил, краснея:
— Не знаю… Можно ли… Но я… сказать хотел… Давно… Да, я хочу ребёнка от тебя, прекрасная богиня.
Она, Елена к Ивану-мужу, подошла. Из глаз, наполненных любовью, счастливая слеза на щёку алую скатилась. И на плечо Ивану руку положила, дыханьем жарким обожгла.
«Ах, ночь была! Ах, это утро! Этот день! О, как прекрасна жизнь с богиней!» — думал Иван, второго внука на прогулку одевая.

В каком из храмов Богу быть.
(притча Анастасии)

В одном из многочисленных людских селений на Земле счастливо жили люди. Семей в том поселении девяносто девять было. У каждой из семей прекрасный дом, причудливой резьбой украшенный. Сад вокруг дома плодоносил ежегодно. Сам овощи и ягоду растил. Весну встречали люди радостно и летом наслаждались. Весёлых, дружных праздников чреда рождала песни, хороводы. Зимой от ликований каждодневных отдыхали люди. И созерцая небеса, решить пытались — можно ль звёзды и луну в узоры лучшие, чем есть, сплести. В три года один раз, в июле месяце, те люди собирались вместе на поляне у окраины селенья своего. В три года один раз на их вопросы голосом обычным Бог отвечал. Невидим взору глаз обычных, Бог каждым ощутим являлся. И вместе с каждым жителем селения решал, как лучше жизнь из дней построить будущих. Был философским разговор людей и Бога, а иногда совсем простым, шутливым. Вот, например, вставал мужчина средних лет и Богу заявлял:
— Ты что же, Бог, на празднике этим летом, когда с рассветом все мы собрались, дождём мочить всех стал? Лил до обеда дождь, как будто водопад небесный, к обеду только солнце засияло. Ты что же, до обеда спал?
— Не спал, — Бог отвечал, — с рассвета думал я, как лучше поступить, чтоб праздник удался на славу. Увидел я, как кое-кто из вас, идя на праздник, омыться чистою водою поленился. Как быть? Испортят праздник своим видом нечестивцы. И я решил сначала всех омыть, потом развеять облака и солнышка лучам дать обласкать омытые водой тела людские.
— Ну ладно, коли так… — мужчина согласился, украдкой крошки от еды с усов смахнул и вокруг рта у сына своего стал оттирать черники краску.
— Скажи мне, Бог, — у Бога спрашивал мужчина — пожилой задумчивый философ, — над нами в небе много звёзд, что означает их причудливый рисунок? Могу ли я, коль выберу понравившуюся душе моей звезду, когда наскучит жизнь земная, там поселиться со своей семьёй?
— Рисунок тел небесных, мерцающих во тьме, о жизни всей Вселенной сообщает. Расслабленность и собранность души позволит книгу неба прочитать. Не праздности иль любопытству книга неба открывается, а помыслам лишь чистым и значимым. А поселиться можешь на звезде. И каждый для себя может избрать небесную планету. Условие при этом соблюсти необходимо лишь одно. Способным нужно стать — творенья лучшие, чем на Земле, на выбранной тобой звезде создать. С травы вскочила девочка юная совсем, отбросила за плечи косу русую, кверху личико с курносым носиком, подняв и руки в бёдра дерзко уперев, вдруг заявила Богу:
— А у меня претензия к тебе есть, Бог. Два года я ждала нетерпеливо, чтоб выразить претензию свою. Теперь скажу. Какой-то непорядок, ненормальность на Земле творится. Все люди как люди живут, влюбляются, женятся, да веселятся. А я в чём повинна? Как только весна настаёт, на щеках моих конопушечки выступают. Не смыть их ничем, не закрасить. Ты что же, для забавы их придумал, Бог? Я требую, чтобы новой весной не появилось больше на мне ни одной конопушечки.
— И дочь моя. Не конопушечки, веснушечки на личике твоём прекрасном появляются весной. Но буду называть их, как желаешь ты. Коль неудобством конопушки ты свои считаешь для себя, их уберу я будущей весной, — девчонке Бог ответил.
Но тут поднялся на другом конце поляны статный юноша, потупившись сказал негромко, к Богу обращаясь:
— Немало дел весной нам предстоит свершить. Ты, Бог, стремишься в каждом деле принимать участье. К чему тебе на конопушечки вниманье своё тратить. К тому же они так прекрасны, что образа прекраснее, чем девы юной с конопушками, я не могу себе представить.
— Так что же делать? — Бог задумчиво сказал. — Просила дева, я ей обещал…
— Да как это «Что делать?», — вновь в разговор вмешалась дева, народ ведь говорит: «не конопушками, другими важными делами надо заниматься»… А если про веснушки речь зашла, так я к тому, что две ещё добавить можно, так, для симметрии, вот здесь на правой щечке.
Бог улыбнулся, это было видно по тому, как улыбались люди. Все знали, вскоре в любви родится новая прекрасная семья в селенье их.
Так жили люди с Богом в удивительном селенье том. И вот однажды пришли к ним сто мудрецов. Радушные жители всегда гостей встречали всякой снедью. Плоды прекрасные вкушали мудрецы и восхищались необычным вкусом. Потом один из них сказал:
— О люди, жизнь размеренна, прекрасна ваша. Достаток в каждом доме и уют. Но нет культуры при общении с Богом. Нет прославленья, поклоненья Божеству.
— Но почему? — встревоженные жители пытались возразить. — Общаемся мы с Богом как друг с другом. Общаемся в три года один раз. Но каждый день он солнышком встаёт. В саду пчелой хлопочет вокруг дома каждого с весны. Зимою землю укрывает снегом. Его для нас дела ясны, и каждому из времени мы рады.
— Не так устроено у вас, — сказали мудрецы. — Мы вас учить пришли общаться с Богом. По всей Земле ему построены дворцы и храмы. В них люди могут каждый день общаться с Богом. И вас научим мы.
Три года мудрецам внимали жители селенья. Каждый из ста отстаивал теорию свою, как лучше храм для Бога строить, что делать в храме каждым днём. У каждого из мудрецов теория была своя. Не знали жители селенья, какую же из ста мудреных выбрать. К тому же, как сделать так, чтоб не обидеть мудрецов? И порешили, всем внимая, построить храмы все. По одному на каждую семью. Но было в той деревне девяносто девять семей, а мудрецов сто оказалось. Услышав решение всех жителей, заволновались мудрецы. Кому- то храма, значит, не достанется, и кто-то не получит подношений. И стали спорить меж собой, чья из теорий поклоненья Богу эффективней. И жителей селения в спор стали вовлекать. Спор разгорался, и впервые за много лет забыли жители деревни о времени общения с Богом. Не собрались, как раньше, на поляну в день условный.
Еще прошло три года. Вокруг селения стояли девяносто девять величественных храмов, и только избы уж не блистали новизной. Часть овощей неубранными оказалась. Да фрукты сада стали черви есть.
— Все это оттого, — вещали в разных храмах мудрецы, — что нет в вас веры полной. Даров несите больше в храм, старательнее, чаще поклоняйтесь Богу.
И лишь один мудрец, тот, что без храма оставался, украдкой то одному, а то другому сообщал:
— Не так вы сделали все люди. Не той конструкции все понастроенные храмы. И кланяетесь в храмах вы неправильно, слова не те в молитвах произносите своих. Я лишь один могу вас научить, как с Богом каждый день общаться можно. Как только ему уговорить кого-то удавалось, храм новый возводился, при этом тут же ветшал один их существующих. И вновь один из мудрецов, без подношений оказавшись, украдкой перед людьми других стремился опорочить. Прошло немало лет. Однажды люди вспомнили о прежних собраниях своих на той поляне, где Бога голос слышали. Вновь на поляне собрались и стали задавать вопросы с надеждою, что их услышит Бог, как прежде даст ответ:
— Ответь нам, почему случилось так, что сады наши червивые плоды приносят? И почему не каждый год на огородах овощи взрастают? И почему между собою ссорятся, дерутся, спорят люди, но веру выбрать лучшую для всех никак не могут? Скажи, в каком из храмов, для тебя построенных, живешь ты?
Не отвечал на их вопросы долго Бог. Когда же голос зазвучал в пространстве, он не весёлым был — усталым. Ответил Бог собравшимся:
— Сыны мои и дочери мои, в ваших домах, садами окруженными, сегодня запустенье потому, что не успеть мне одному. Все так задумано мечтою изначально, что лишь совместно с вами я могу прекрасное творить. Но отвернулись вы частично от сада-дома своего. Один не успеваю я творить, совместным сотворенье должно быть. Еще хочу сказать вам всем: любовь и выбора свобода в вас самих, последовать готов я за вашими стремленьями мечтой. Но вы ответьте, милые сыны и дочери мои, в каком из храмов должен поселиться я? Передо мной вы все равны, так где же должен находиться я, чтобы никто в обиде не остался? Когда решите вы вопрос, в каком из храмов должен поселиться, последую за волей я совместной.
Так Бог ответил всем и замолчал. А люди из селения, что некогда прекрасным было, и по сей день все продолжают спор. В домах их запустение и тлен. Вокруг все выше храмы — спор острей.

ДВА БРАТА
/притча/

В какие времена совсем неважно, супруги жили. Долго не было у них детей. В преклонном возрасте жена рожала двух сыновей, двух близнецов, двух братьев. Тяжёлыми те роды были, и женщина, родив двух сыновей, в иной мир вскоре отошла. Отец кормилиц нанимал, старался выходить детей и выходил, и до четырнадцати лет растил. Но умер сам, когда пятнадцатый годок пошёл сынам. Похоронив отца, два брата в скорби в горнице сидели. Два брата-близнеца. Их три минуты разделяли в появлении на свет, и потому среди двоих один считался старшим, другой — младшим. После молчанья скорбного брат старший произнёс:
— Отец наш, умирая, свою печаль поведал нам о том, что мудрость жизни не успел нам передать. Как будем жить без мудрости с тобой, мой младший брат? Несчастным род без мудрости наш будет продлеваться. Над нами могут посмеяться те, кто успел мудрость от отцов
принять.
— Ты не печалься, — младший старшему сказал, — в задумчивости часто ты бываешь, быть может, время так распорядится, что ты в задумчивости мудрость и познаешь. Я буду делать всё, что скажешь ты. Я без задумчивости жить могу, и всё равно мне жить приятно. Мне радостно, когда день наступает, и когда закат. Я буду просто жить, трудиться по хозяйству, ты — мудрость познавать.
— Согласен, — старший младшему ответил, — только нельзя, оставшись в доме, мудрость отыскать. Здесь нет её, никем здесь не оставлена она, никто к нам сам не принесёт её. Но я решил, я старший брат и должен сам для нас обоих, для рода, что в веках продлится, всё мудрое, что в мире есть, найти. Найти и принести в наш дом, и подарить потомкам рода нашего и нам. Все, что есть ценного от нашего родителя, с собой возьму и обойду весь мир, всех мудрецов из разных стран, познаю все науки их и в дом родной вернусь.
— Твой долог будет путь, — брат младший сочувственно сказал, — есть конь у нас, возьми коня, повозку, побольше нагрузи добра, чтоб меньше бедствовать в дороге. Я дома остаюсь и буду ждать мудрейшего тебя.
Надолго братья расставались. Прошли года. От мудреца шёл к мудрецу, от храма в храм, ученья познавал востока, запада, на севере бывал и юге старший брат. Великолепной память у него была, ум острый схватывал всё быстро и легко запоминал. Лет шестьдесят по миру шёл брат старший. Стали волосы и борода его седыми. Пытливый ум всё странствовал и мудрость познавал. И стал считаться из людей мудрейшим седой странник. Гурьбою следовали за ним ученики. Он проповедовал умам пытливым мудрость щедро. Ему внимали с восхищением и те, кто молод был, и старики. И впереди его о нём великая шла слава, селения оповещая на пути о мудреца пришествии великом. И в ореоле славы, окружен толпой учеников подобострастных, к селению, где в доме был рождён, из которого ушёл он юношей в пятнадцать, где не был шестьдесят он лет, всё ближе подходил седой мудрец. Все люди из селения встречать его пришли, и младший брат с похожей сединой навстречу выбежал ликуя, и голову склонил пред братом-мудрецом. И в умиленьи радостном шептал:
— Благослови меня, мой брат-мудрец. Войди в наш дом, омою ноги я твои после дороги долгой. Войди в наш дом, мой мудрый брат, и отдохни. Величественным жестом всем ученикам своим велел мудрец остаться на пригорке, принять дары встречающих, беседы мудрые вести и в дом вошёл за братом младшим. Сел у стола устало в горнице просторной величественный и седой мудрец. И младший брат стал тёплою водою его ноги омывать и слушать речи брата-мудреца. И говорил ему мудрец:
— Я выполнил свой долг. Познал учения великих мудрецов, своё учение создал. Я в доме ненадолго задержусь, теперь других учить, — в том мой удел. Но раз тебе я обещала дом мудрость принести, обещанное выполняя, я у тебя день погощу. За это время истины мудрейшие тебе, мой младший брат, я сообщу. Вот первая: все люди должны жить в саду прекрасном. Чистым, с красивой вышивкою полотенцем ноги вытирая, хлопотал, всё угодить пытался младший старшему и говорил ему:
— Отведай, на столе перед тобой стоят плоды из сада нашего, сам для тебя их лучшие собрал. Плоды разнообразные прекрасные вкушал мудрец задумчиво и продолжал:
— Необходимо, чтоб каждый на земле живущий человек сам родовое дерево взрастил. Когда умрёт, то дерево его потомкам доброй памятью останется. Оно и воздух для дыхания потомков будет очищать. Все мы хорошим воздухом должны дышать. Заторопился младший брат, захлопотал, сказал:
— Прости, мой мудрый брат, я позабыл открыть окно, чтоб воздухом ты свежим подышал. — Он занавесочки отдёрнул, распахнул окно и продолжал: — Вот воздухом двух кедров подыши. Их я посадил в тот год; когда ты уходил. Одну своей лопаткой лунку выкопал для саженца, а для второго ямочку твоей лопаткою копал, что ты играл когда-то, в детстве нашем. Мудрец задумчиво на дерева взирал, потом проговорил:
— Любовь — великое есть чувство; Не каждому с любовью жизнь прожить дано. И мудрость есть великая — к любви днём каждым каждый должен устремиться.
— О, как ты мудр, мой старший брат! — воскликнул младший. — Великие познал ты мудрости, и я теряюсь пред тобой, прости, не познакомил даже со своей женой, — и крикнул к двери обращаясь: — Старушка, где же ты, моя стряпушка?
— Так вот же я, — в дверях весёлая старушка показалась, неся на блюде пироги парящие. — Я с пирогами задержалась. Поставила на стол пирог, весёлая старушка игриво реверанс смешной пред братьями изобразила. И близко к брату младшему, своему супругу, подошла, сказала полушепотом, но шёпот тот услышал старший брат:
— К тому ж ты, муженёк, прости меня, уйду сейчас, прилечь должна.
— Да что ж ты, непутёвая, вдруг отдыхать решила. У нас гость дорогой, мой брат родной, а ты…
— Не я, кружится голова, да и тошнит слегка.
— И от чего же так могло у хлопотушки у тебя случиться?
— Быть может, сам ты виноват, опять, наверное, дитя у нас родится, — со смехом молвила старушка, убегая.
— Прости, мой брат, — винился младший брат смущённо перед старшим, — не знает цену мудрости, всегда весёлою она была и в старости вот веселушкою осталась. Задумчивым мудрец всё дольше оставался. Задумчивость его шум детских голосов прервал. Услышал их мудрец, сказал: — Великую познать стремиться мудрость должен каждый человек. Как воспитать детей счастливыми и справедливыми ко всему.
— Поведай, мудрый брат, я жажду счастливыми своих детей и внуков сделать, ты видишь, вот вошли они, шумливые мои внучата. Два мальчика не старше шести лет и девочка лет четырёх в дверях стояли и спорили между собой. Угомонить пытаясь ребятню, брат младший торопливо им сказал:
— Быстрей мне говорите, что у вас стряслось, шумливые, и не мешайте нам беседой заниматься.
— Ой, — меньший мальчик восклицал, — два дедушки из одного случились. Где наш, а где не наш, как разобрать?
— Так вот же наш дедулечка сидит, разве не ясно? И к младшему из братьев малышка внучка подбежала, к ноге щекой прижалась, за бороду трепала и щебетала:
— Дедулечка, дедулечка, к тебе спешила я одна, чтоб показать, как танцевать я научилась, а братья сами за мною увязались. Один с тобою хочет рисовать, он, видишь, досточку и мел принёс. Второй свирель несёт и дудочку, он хочет, чтобы ты ему на дудочке и на свирели поиграл. Дедулечка, дедулечка, но я ведь первая к тебе идти решила. Ты всем им так скажи. Отправь, дедулечка, их восвояси.
— Нет, первым я шёл рисовать, со мною брат уже потом решил идти, чтоб на свирели поиграть. — Заметил внук с куском досточки тонкой.
— Вас два дедулечки, вы рассудите, — внучка щебетала, — кто первым шёл из нас? Так рассудите, чтоб я первою была, а то заплачу горько от обиды.
С улыбкою и грустью на внучат смотрел мудрец. Ответ готовя мудрый, напрягал на лбу морщинки, но ничего не говорил. Засуетился младший брат, не дал продлиться паузе возникшей и быстро взял из детских рук свирель и, не задумавшись, сказал:
— Предмета нет для спора вообще у вас. Танцуй, красавица моя и попрыгушка, я подыграю танцу на свирели. На дудочке поможет мне играть мой милый музыкант. А ты, художник, нарисуй, что звуки музыки рисуют, и как танцует танец балерина, нарисуй. А ну-ка, быстро разом все за дело. Брат младший на свирели мелодию весёлой и прекрасной выводил, и внуки увлечённо все одновременно вторили ему, своё любимое изображая. На дудочке старался не отстать в мелодии великий, в будущем известный музыкант. Как балерина, прыгала малышка, вся раскраснелась, радостно изображала танец свой. Художник будущий картину радостную рисовал.
Мудрец молчал. Мудрец познал… Когда окончилось веселье, встал:
-Ты помнишь, брат мой младший, зубило старое отца и молоток, мне дай их, я главный свой урок на камне вырубить хочу. Сейчас уйду. Наверно, не вернусь. Меня не останавливай, не жди. Ушёл брат старший. Седой мудрец с учениками к камню подошёл, тропа тот камень огибала. Тропа, что странников за мудростью звала в края далёкие от дома своего. День проходил, ночь наступала, седой мудрец стучал, рубил на камне надпись. Когда закончил обессиленный седой старик, его ученики на камне прочитали надпись:
«Что ищешь, странник, — всё с собой несёшь, и не находишь нового, теряешь с каждым шагом».

Все мудрости, о которых старший брат рассказывал, младший брат в жизни конкретной претворил.

• Каждый человек – решение чьей-то проблемы
  

   

– Каждый человек на Земле – это решение чьей-то проблемы, – сказала как-то моя мудрая бабушка.

Я очень удивилась её словам.

– Ты – решение чьей-то проблемы, – повторила она.

И пояснила:

– Дар, который дан тебе, может быть не нужен всем, но он, безусловно, просто необходим кому-то – твоя улыбка, твоя любовь, твоя сила.

• Почему люди кричат?
  

  

   

Однажды Учитель спросил учеников:

– Почему люди при ссорах повышают голос?

– Наверное, они теряют спокойствие, – предположили ученики.

– Но зачем повышать голос, если второй человек находится рядом с тобой? – спрашивал Учитель.

Ученики недоумённо пожимали плечами. Им это и в голову никогда не приходило. Тогда учитель сказал:

– Когда люди ссорятся и недовольство между ними возрастает, их сердца отдаляются. А вместе с ними отдаляются и их души. Чтобы услышать друг друга, им приходится повышать голос. И чем сильнее их обида и злость, тем громче они кричат. А что же происходит, когда люди влюблены? Они не повышают голоса, а говорят очень тихо. Их сердца находятся совсем рядом, а расстояние между ними практически полностью стирается.

– А что происходит, когда людьми правит любовь? – спросил Учитель. – Они даже не говорят, а только перешептываются. А иногда и слов не нужно – их глаза говорят обо всём. Не забывайте, что ссоры отдаляют вас друг от друга, а слова, произнесенные на повышенных тонах, увеличивают это расстояние многократно. Не злоупотребляйте этим, потому что настанет день, когда расстояние между вами увеличится настолько, что пути обратно вы уже не найдёте.

• Притча об обидах.
  

   

Ученик попросил учителя:

– Ты такой мудрый. Ты всегда в хорошем настроении, никогда не злишься. Помоги и мне быть таким.

Учитель согласился и попросил ученика принести картофель и прозрачный пакет.

– Если ты на кого-нибудь разозлишься и затаишь обиду, – сказал учитель, – то возьми картофель. Напиши на нем имя человека, с которым произошёл конфликт, и положи этот картофель в пакет.

– И это всё? – недоумённо спросил ученик.

– Нет, – ответил учитель. – Ты должен всегда этот пакет носить с собой. И каждый раз, когда на кого-нибудь обидишься, добавлять в него картофель.

Ученик согласился. Прошло какое-то время. Пакет ученика пополнился картофелинами и стал достаточно тяжёлым. Его очень неудобно было всегда носить с собой. К тому же тот картофель, что он положил в самом начале, стал портиться. Он покрылся скользким гадким налётом, некоторый пророс, некоторый зацвёл и стал издавать резкий неприятный запах.

Ученик пришёл к учителю и сказал:

– Это уже невозможно носить с собой. Во-первых, пакет слишком тяжёлый, а во-вторых, картофель испортился. Предложи что-нибудь другое.

Но учитель ответил:

– То же самое происходит и с тобой. Просто ты это сразу не замечаешь. Поступки превращаются в привычки, привычки – в характер, который рождает зловонные пороки. Я дал тебе возможность понаблюдать этот процесс со стороны. Каждый раз, когда ты решишь обидеться или, наоборот, обидеть кого-то, подумай, нужен ли тебе этот груз.

• Притчи о вере и неверии.
  

   

Один парикмахер, подстригая клиента, разговорился с ним о Боге:
— Если Бог существует, откуда столько больных людей? Откуда беспризорные дети и несправедливые войны? Если бы Он действительно существовал, не было бы ни страданий, ни боли.
Трудно представить себе любящего Бога, который допускает все это. Поэтому лично я не верю в его существование.
Тогда клиент сказал парикмахеру:
— Знаете, что я скажу? Парикмахеров не существует.
— Как это так? — удивился парикмахер. — Один из них сейчас перед вами.
— Нет! — воскликнул клиент. — Их не существует, иначе не было бы столько заросших и небритых людей, как вон тот человек, который идет по улице.
— Ну, мил человек, дело ж не в парикмахерах! Просто люди сами ко мне не приходят.
— В том-то и дело! — подтвердил клиент. — И я о том же: Бог есть. Просто люди не ищут Его и не приходят к Нему. Вот почему в мире так много боли и страданий.

• Есть ли жизнь после родов.
  

   

Притча неизвестного происхождения
В животе беременной женщины разговаривают двое младенцев. Один из них — верующий, другой — неверующий.
Спросил как-то неверующий младенец брата:
— Ты веришь в жизнь после родов?
— Да, конечно. Всем понятно, что жизнь после родов существует. Мы здесь для того, чтобы стать достаточно сильными и готовыми к тому, что нас ждёт потом.
— Это глупость! Никакой жизни после родов быть не может! Ты можешь себе представить, как такая жизнь могла бы выглядеть? — возразил неверующий.
Верующий в ответ:
— Я не знаю всех деталей, но я верю, что там будет больше света и что мы, может быть, будем сами ходить и есть своим ртом.
— Какая ерунда! — воскликнул неверующий. — Невозможно же самим ходить и есть ртом! Это вообще смешно! У нас есть пуповина, которая нас питает. Знаешь, я хочу сказать тебе: невозможно, чтобы существовала жизнь после родов, потому что наша жизнь — пуповина — и так уже слишком коротка.
— А я уверен, что это возможно. Всё будет просто немного по-другому. Это можно себе представить.
Снова возразил неверующий:
— Но ведь оттуда ещё никто никогда не возвращался! Жизнь просто заканчивается родами. И вообще, жизнь — это одно большое страдание в темноте.
— Нет, нет! Я точно не знаю, как будет выглядеть наша жизнь после родов, но в любом случае, мы увидим маму, и она позаботится о нас.
— Маму? Ты веришь в маму? И где же она находится?
— Она везде вокруг нас, мы в ней пребываем и благодаря ей движемся и живём, без неё мы просто не можем существовать.
— Полная ерунда! Я не видел никакой мамы, и поэтому очевидно, что её просто нет, — воскликнул неверующий младенец.
— Не могу с тобой согласиться. Ведь иногда, когда всё вокруг затихает, можно услышать, как она поёт, и почувствовать, как она гладит наш мир. Я твёрдо верю, что наша настоящая жизнь начнётся только после родов.

• КАК РЕАГИРОВАТЬ НА ЗАВИСТЬ И ЗЛОСТЬ ОКРУЖАЮЩИХ.

Жил-был старый мудрый самурай. У него была группа учеников и он обучал их мудрости и боевому ремеслу. Однажды во время занятий к нему зашел молодой воин, прославившийся своей неучтивостью и жестокостью.